С утра подняло настроение, чего и вам желаю.
НАЛЁТ
− И откуда таки на нас свалилась эта цаца, Жора? − спросил мужчина постарше.
− Цацу прислали аж из Житомира, − ответил мужчина помладше. − Теперь цаца целыми днями звонит обратно в свой великий Житомир, шобы поплакать за жизнь в нашем захолустье.
− Шо вы говорите? − мужчина постарше дёрнул подбородком. − Я всегда утверждал, шо телефон в сберкассе должен иметь выход только на милицию. Почему три целых клиента должны ждать вот уже целое утро, пока цаца наговорится и соизволит принять деньги на книжку? Я всецело поддерживаю эту пожилую даму!
− Миша, я таки не очень понимаю эту вашу махинацию с дробями, но крепко уважаю целостность вашего мнения, − кивнул мужчина помладше.
− Слушайте меня свободным ухом, столичная цаца! − возмущалась тем временем пожилая дама. − У меня больше дел, чем у вас пустоты под бигудями. Оставьте в покое варнякать по телефону, начните обслуживать население! Мы устали слушать за ваши мансы и хочим пополнить книжки.
Дверь распахнулась, и в помещение вошли трое мужчин. Один из них направился к окошку кассы, второй остановился в центре комнаты, а третий заложил дверь, просунув ножку стула в ручки.
− Дамы и господа, ша! − сообщил первый. − Я не стану брехать, шо никто не пострадает, но если будет тихо, то может оказаться, шо я зря переживал за ваше здоровье. С другого бока на дверях стоит вооружённый Йося, а прямо рядом с вами стоит вооружённый Додик, шо уже кое-шо за тишину, как вы думаете?
Он наклонился к окошку и с улыбкой поинтересовался:
− Имею до вас два вопроса: как зовут такую милую барышню и держите руки так, шобы я их видел даже закрытыми глазами. Я − Беня, если вы не вдруг не знаете. Но если вы таки вдруг не знаете, то это револьвер, шо уже кое-шо за меня, как вы думаете?
− Я дико извиняюсь, Беня, − подал голос мужчина постарше, − но цаца приехала из Житомира и очень даже может не знать за Беню. Я совсем не удивлюсь, если цаца не знает даже за револьвер.
Девушка-кассир возмущённо фыркнула, с треском положила трубку, встала и откинула назад каштановые волосы, закрывавшие лицо.
− Знаете шо, знаменитый на весь город Беня? Вы так размахиваете своим пистолетом, как будто он ваша единственная гордость. Если хочите знать, меня зовут Ляля.
− Цацу зовут Ляля, − закатила глаза пожилая дама. − Тикай-ховайся, Житомир на тропе войны.
Беня прищурил левый глаз, оценивая красоту девушки, и спокойно осведомился:
− Ляля, зачем вы говорите злых слов, Ляля? Я шёл сюдой и думал за кассу. Теперь я стою в кассе и думаю за вас. А время тем временем исходит на пшик, и деньги до сих пор не перешли из вашей симпатичной конторки в наши вооружённые до зубов руки. Скажите, Ляля, вы думаете, шо так и должно быть? Или вам капельку кажется, шо я таки сбился с курса?
− Скажите, Беня, это шо, налёт? − возбуждённо поинтересовался мужчина помладше. − Так, наверное, нам пора лежать тихо и делать вид, шо мы вас в упор не видим. И мы хочим вас заверить со страшной силой, шо даже самого маленького звука в ваш уважаемый адрес...
− Жора, замолчите свой рот! − дёрнул того за рукав мужчина постарше. − Беня работает! Шо вы буркочите ему под горячую руку?! Ляжьте уже на пол. Где вы пошли ложиться, шлимазл в жилетке? Там уважаемый Беня может, не дай Бог, через вас споткнуться на каждом шагу.
− Знаешь, Беня, − вежливо заметил Йося, − я слушал твоих последних слов и задумался.
− За какой предмет ты задумался, Йося? − спросил Беня.
− Я задумался за курс валют, − ответил тот. − Ты будешь смеяться, но я начинаю иметь за него сомнений.
− Нашёл время, малохольный! − хмыкнул Додик. − Давай сначала вынесем валют, а потом начнём думать за ихние курсы.
− А вот таки нет, Додик, − помотал головой Йося. − Думать надо именно сию минуту. Потому шо если валюта пойдёт коротким курсом на выход, то мне с тяжеленными мешками придётся всю дорогу переступать через этого поца на полу. Так я скажу тебе, Додик, шо меня это слабо радует.
− Боже мой, Йося, кончай уже быть маленьким мальчиком твоей уважаемой мамочки, − пожал плечами Додик. − Ходи прямо по этому поцу. Я ещё не слышал хоть за одного человека, которого бы раздавили деньги.
− Жора, скоренько ползите сюдой до меня, освободите дорогу людям, − моментально понял ситуацию мужчина постарше. − Им же таскать тяжестей! Шо вы там развалились в центре помещения, как провинциальная доярка на городском пляжу? Мадам, и вы тоже ляжьте уже, сколько можно задерживать людей? Им таки надо работать.
− Вы серьезно имеете думать, шо я ляжу на грязный пол в новой шубе? − воскликнула пожилая дама, яростно жестикулируя. − Шоб вы лопнули, как вы говорите глупостей! Лежите уже, где валяетесь, и молчите, как фаршированная рыба. Так вы хоть кое-как будете выглядеть человеком.
− А шо вы с меня хочите?! Беня сказал, шо это ограбление, − принялся слабо защищаться тот. − Где вы видели, шобы одни порядочные люди стояли, когда другие уважаемые люди грабят кассу?!
− Беня, паршивец, шоб ты весь лопнул! − дама перевела возмущённый взгляд на Беню. − Ты так сказал? Да как у тебя язык повернулся в том самом роте, которым ты каждую субботу уминаешь мой бульон с кнейделах? Можешь сколько угодно пачкать свою репутацию этими делами, но не смей пачкать мою шубу! Дайте мне пополнить книжку, а когда я уйду, хоть обваляйтесь на этом вонючем полу всем гамбузом.
− Йося, зачем ты набрал в рот воды, Йося? − спросил Беня. − Или ты собираешься, наконец, шо-то делать? У меня уже дырка в голове через этот хай.
− Мама, зачем вы сюдой пришли? − спросил Йося у пожилой дамы. − Я сто раз говорил вам хранить деньги дома! Или купите себе шо-нибудь, мама.
− Йося, шоб ты лопнул! Как я могу держать такие деньги дома, когда я там совсем одна?! Твой папа решил уже три года прохлаждаться на кладбище, лишь бы ничего не делать, так ты хочешь, шобы я тряслась от страха с этими деньгами под матрацом?! Я таки купила шубу. А сдачу я принесла на книжку. Йося, этот паршивец Додик, шоб он лопнул, какает тебе в мозги. Он не имеет уважения до матери, так не смей с него учиться, ты меня слышишь?!
− Мама, из-за вас весь город с меня смеётся, мама! − вздохнул Йося. − Вы каждый раз тащите денег до очередной сберкассы, я каждый раз приношу их вам взад. Моя доля делает шикарный оборот, мама, но денег через это больше не становится. Ваш гений, мама, растоптал в пыль все законы экономики. Давайте один раз сделаем наоборот − сначала я ограблю кассу, а уже потом вы пополните книжку. Шо вам, жалко попробовать? А вдруг это таки да, прибыльно?
− Значит так, − Беня засунул револьвер за пояс. − Всем ша! Жора, ползите до стенки, и нехай мадам приляжет на вас. Йося, не хами маме. Додик, тащи мешки. Ляля, открой сейф. Этот гоп-водевиль начинает делать мне нервы. И потом, уже почти обед. Я хочу тут скоренько закруглиться и повести Лялю в шашлычную.
− В шашлычную? − хмыкнула пожилая дама. − Беня, шоб ты лопнул, или ты решил, шо Херсон − это другая Вселенная, и гастроль будет вечной?!
− В шашлычную?! − взвизгнула Ляля, колдуя над сейфом. − Боже мой, Беня, я не знаю, за шо вы такой известный, но вас ещё причёсывать и причёсывать. До шашлычной можете водить этих ваших актрисок. Я не пойду с вами до шашлычной, так себе и знайте. Вечером вы поведёте меня до ресторана. Потом танцы, катание на лодке, гулянка под луной и ювелирный разврат. Так это делалось в Житомире, или вы чем-то хуже, Беня?
Дверца сейфа щёлкнула.
− Готово! − сообщила девушка. − Выгребайте скорее, мальчики.
Когда налётчики с добычей покинули помещение сберкассы, пожилая дама подошла к окошку и поглядела на девушку, качая головой.
− Вы таки шустрая цаца, Ляля, − сказала она. − Но под вашими бигудями прячется недюжинный зад. Я таки не буду пополнять книжку. Я даже сдам шубу обратно. Вы меня понимаете, шустрая цаца Ляля? Потому шо когда рыжая Соня вернётся с херсонских гастролей, у Бени будет бледный вид, у вас − кадухес на полморды, а мой шлимазл Йося на время останется без работы. Так кто ему займёт немножко денег, кроме родной мамы?
слямзено у Svoloch77
